Эдгар Берроуз - Лунная девушка [= Девушка с Луны] [The Moon Maid]

— Скажи мне, пожалуйста, — спросил я, — как ты попала в то место, где тебя взяли в плен, как ты летала, что стало твоими крыльями, и почему, когда они оторвали их у тебя, тебе не было больно?

Она очень весело рассмеялась.

— Крылья не растут на нас, — пояснила она, — мы делаем их и пристегиваем к рукам.

— Значит, ты можешь подняться в воздух с крыльями, пристегнутыми к рукам? — напряженно спросил я.

— Ох, нет, — ответила она, — крылья используются для того, чтобы держать себя в воздухе. В сумке, за спиной, мы храним газ, который легче воздуха. Именно этот газ поднимает нас. Мы можем регулировать количество газа, чтобы летать на любой высоте, или с помошью крыльев медленно подниматься и опускаться; но как только я поднялась над Лейси, пришел воздух, который разрушает, и подхватил меня своими сильнысми руками и пронес над поверхностью Ва-Наха. Я, конечно же, пыталась бороться с ним, пока не устала и не почувствовала слабость, а затем он бросил меня в лапы Ва-га, потому что газ в моей сумке закончился. Он не смог бы поддерживать меня долгое время.

Она использовала слово, значением которого я поинтересовался, и понял, что она имеет в виду «время». Я спросил, что она подразумевает под этим, и как она измеряет его, потому что не заметил, чтобы Ва-га хоть как-то измеряли время.

Нах-и-лах обьяснила мне, что Ва-га, которые были менее развиты, не нуждались в измерении времени, но У-га — раса, к которой принадлежала она, — всегда умела определять время, используя тот факт, что в течение определенных периодов нижние части дыр, или кратеров, были освещены, а в другой период времени были темными; поэтому У-га создали систему измерения от начала света в определенном кратере до нового начала, и это называлось у них «ула» — нечто, похожее на месяц. Механическим образом они разделили его на сто частей, называемых «ола», продолжительность которых составляет приблизительно шесть часов и тридцать две минуты земного времени. Десять ула составляют «келд», что можно было бы назвать земным годом — приблизительно двести семьдесят два земных дня.

Я задал ей множество вопросов, получая огромное удовольствие от ее ответов, потому что она была умная, сообразительная девушка; кроме того, я заметил в ней подлинные черты благородства; хотя ее поведение со мной было вполне естественным и лишенным позы, я не мог избавиться от чувства, что она занимает высокое положение в своем племени.

Наш разговор был внезапно прерван прибытием гонца, мчавшегося с невероятной скоростью и принесшего сообщение от Га-ва-го: тот заметил огромную деревню, и воины должны были приготовиться к битве.

Наш отряд поспешил к Га-ва-го. Затем мы были остановлены приближающимся разведчиком, потребовавшим тишины. Когда мы бесшумно продвинулись вперед по мягкой, бледно-лавандовой растительности внутренней Луны, картина, представшая перед моим взором, была удивительной и до невозможности загадочной.

Добравшись до разведчика, мы выяснили, что деревня находится неподалеку от небольшого холма, поэтому Га-ва-го распорядился, чтобы женщины, дети и трое пленников под небольшой охраной поднялись на эту возвышенность, откуда мы сможем видеть деревню, а если ход битвы будет не в пользу Но-ванов, то мы должны отправиться в место, указанное нашим охранникам. Это было место рандеву на случай поражения воинов Ва-га, которые рассыплются в разных направлениях, тем самым предотвращая разгром основных сил превосходящим противником.

И вот мы стоим на холме, наблюдая, как Га-ва-го и его дикие воины быстро мчатся к дальнему плоскогорью. Меня изумило, что обитатели атакованной деревни не выставили даже простых дозорных вокруг места своего обитания, чтобы предотвратить подобные инциденты. Когда я спросил об этом одного из стороживших нас воинов, он сказал, что Ва-га никогда не выставляют дозорных, так как чувствуют себя в безопасности. Только Га-ва-го постоянно выставляет дозорных, и в этом-то и заключается его превосходство над остальными племенами.

— После нескольких победоносных набегов племя переполняет гордыня, — сообщил мне воин, — и в в конце концов они привыкают к мысли, что никто не посмеет напасть на них. Тогда они становятся беззаботными и постепенно привычка выставлять дозорных забывается. Тот факт, что мы не заметили дозорных, свидетельствует, что это большое, сильное и удачливое племя. Мы будем долгое время хорошо питаться.

Сама мысль об этом не умещалась в мозгу, настолько она была отталкивающей в своей чудовищности, и я содрогнулся, увидев с каким спокойствием это существо говорит о предстоящей оргии, в которой он надеялся поживиться мясом себе подобных.

Мы увидели, как наши воины исчезают за холмом и тоже выдвинулись вперед. Внезапно издлека донесся яростный и дикий боевой клич Но-ванов, а через мгновение раздлся другой, не менее ужасный крик, исходящий из деревни. Наши охранники понесли нас вперед, пока на полном скаку мы не влетели на следующий холм, остановившись на его вершине.

Перед нами лежала довольно обширная долина, с большим и красивым озером в центре, на противоположной стороне которого располагался живописный лес. Ближняя к нам сторона была открытой и походила на парк, украшенный прекрасными деревьями. На этом открытом пространстве и находилась деревня.

Чудовищность сцены, разыгравшейся перед нами, была просто неописуема. Но-ваны быстро окружили деревню, намереваясь захватить врагов в узкое кольцо, где они будут представлять лучшую мишень для копий. И действительно, земля устилли трупы. Раненых не было — стоило одному воину упасть, ближайший к нему враг или друг тут же перерезал ему глотку, так что победителям достанутся все тела. Женщины и дети оставались в хижинах, наблюдая из дверей за течением битвы. Обороняющиеся все время пытались прорваться сквозь цепь Но-ванов. Воин, с которым я беседовал, сказал мне, что если им это удастся, то женщины и дети устремятся в прорыв и рассыплются во всех направлениях, пока воины будут стараться окружить Но-ванов. Было ясно, что превосходство будет у той стороны, которая окружит и удержит врага внутри, пока не добьет его, потому что снаружи кольца скачущие воины представляли собой плохую мишень, а вот промахнуться в сбившуюся в центре массу воинов было трудно.

Последовало несколько неудачных попыток воинов деревни прорваться сквозь кольцо врагов, и обороняющиеся, образовав в свою очередь кольцо, двинулись в направлении, противоположном движению Но-ванов. Они больше не тратили копья на врагов, а кружились со все возрстающей скоростью. Сначала мне казалось, что они совсем потеряли голову от ужаса, но потом я понял, что они осуществляют стратегический маневр, демонстрирующий коварство и отличную дисциплину. На ранних стадиях битвы каждая сторона зависела только от своего оружия и оружия, полученного от врагов, но постепенно стало ясно, что у Но-ванов скоро не останется копий, чтобы метать в противников. Обороняющиеся умерили свой пыл, но их отличала высокая смелость и дисциплина. Ведь достаточно трудно заставить человека изображать из себя мишень для врага, когда ему самому запрещено наносить удары противнику.